Книга Вячеслава Корнева «Эгоистичный мем идеологии» приглашает читателя заглянуть в экзотический мир современной идеологии. В последние годы идеология успешно прошла через крушения великих «измов», кризисы роста и вызовы новых технологий. Сегодня она пышно расцветает на электронных полях: в социальных сетях, рекламе, кинематографе. Летучая аэрозольная идеология переносится вирусными частицами (мемами) с помощью наших добровольных лайков и репостов. Идеология больше не стучится в закрытые двери. Она всегда уже там – у нас и у себя дома. Книга адресована широкому кругу интеллектуалов, интересующихся современной философией, политикой, культурологией и конкретно критикой правящей идеологии.

Книга Вячеслава Корнева «Эгоистичный мем идеологии» приглашает читателя заглянуть в экзотический мир современной идеологии. В последние годы идеология успешно прошла через крушения великих «измов», кризисы роста и вызовы новых технологий. Сегодня она пышно расцветает на электронных полях: в социальных сетях, рекламе, кинематографе. Летучая аэрозольная идеология переносится вирусными частицами (мемами) с помощью наших добровольных лайков и репостов. Идеология больше не стучится в закрытые двери. Она всегда уже там – у нас и у себя дома. Книга адресована широкому кругу интеллектуалов, интересующихся современной философией, политикой, культурологией и конкретно критикой правящей идеологии.

Книга Вячеслава Корнева «Эгоистичный мем идеологии» приглашает читателя заглянуть в экзотический мир современной идеологии. В последние годы идеология успешно прошла через крушения великих «измов», кризисы роста и вызовы новых технологий. Сегодня она пышно расцветает на электронных полях: в социальных сетях, рекламе, кинематографе. Летучая аэрозольная идеология переносится вирусными частицами (мемами) с помощью наших добровольных лайков и репостов. Идеология больше не стучится в закрытые двери. Она всегда уже там – у нас и у себя дома. Книга адресована широкому кругу интеллектуалов, интересующихся современной философией, политикой, культурологией и конкретно критикой правящей идеологии.

Нас окружают вещи, о которых мы мало что знаем. Мы видим их каждый день, включаем и выключаем, эксплуатируем, коллекционируем, даже влюбляемся в них, - но совершаем все это привычно, некритически, механически. В результате далеко не всегда понимаем мир, в котором живем. Между тем повседневная реальность меняется так быстро, что вещи десяти- или двадцатилетней давности кажутся теперь артефактами с другой планеты. Поэтому жизненно необходима не только "Красная книга" для учета исчезающих навсегда явлений, но и настоящая философия повседневных вещей. Если к вещи относиться как к предмету непостоянной человеческой страсти, знаку, образу, культурному событию, то это порождает ряд любопытных вопросов. Чем современная жизнь похожа на супермаркет? Почему мобильная связь - это разновидность речевого эксгибиционизма? Действительно ли туфли суть настоящее продолжение тела женщины, ее символический двойник? В чем истинная функция телевизора? Как напиток, обладающий вкусом, цветом и запахом мочи, мог стать культовым? Как провести психоанализ по аватару? Почему мир рекламы больше всего напоминает загробный? Как вышло, что самые интимные переживания сегодня - часть конвейера рекламных и кинематографических фантазий? Почему подошла к концу целая эпоха человека трудящегося? И наконец: что такое в принципе вещизм? И есть ли альтернативы обществу потребления?

Эта книга предлагает вам провести пятьдесят вечеров в компании Антониони, Бергмана, Брессона, Бунюэля, Вендерса, Годара, Джармуша и других гениев кинематографа. В идеале нужно сначала посмотреть фильм, а потом прочесть главу из "Шедевров мирового кино". От Чарли Чаплина до Чарли Кауфмана - ровно 80 лет истории киноискусства. Объемные комментарии к признанным и малоизвестным шедеврам ценны разнообразным бэкграундом и перекрестными отсылками. Книги рассказывают о других книгах, фильмы - о других фильмах. Мы возвращаемся к любимым картинам именно потому, что они не стареют и обновляют наши представления о мире, кинематографе и собственной персоне. Но чтобы понять, что ты смотришь шедевр, мало "картинки" и звука. Если зритель не научен видеть, мыслить, сочувствовать, то любой сеанс обречен на неудачу. Задача этой книги - создать рамочки для понимания, натолкнуть на свежие идеи в интерпретации старой и новой киноклассики. Кинематографический опыт - результат взаимодействия автора и зрителя, изображения и речи, образа и смысла. "Шедевры мирового кино" и "Гении авторского кино" Вячеслава Корнева - это дилогия о понимании кино.

Авторское кино принимает тебя, когда ты приходишь, и отпускает, когда уходишь. Можно посочувствовать зрителю мейнстрима, случайно попашему на артхаусный показ, и скучающему на черно-белом фильме без перестрелок и погонь. Но жалости заслуживают и люди, искренне обманывающиеся насчет любви к артхаусу. Иногда авторское кино смотрят по рекомендации критиков или друзей: в гомеопатических дозах, для разовой стимуляции ума. Это тоже зрительское несчастье, проявляемое лакмусовой реакцией на чувство юмора. Именно в серьезном кино особенно много иронии, стеба, сатиры, игры, загадок, провокаций - всего, что непритворно увлекает, что дает чистое зрительское наслаждение. Говорят, что другое кино освобождает ум, но это только часть правды. Главное - освободить свое желание, почувствовать живую связь с автором картины. В кинематографе - как и в жизни: мы стремимся понять то, что уже любим, к чему нас бессознательно влечет. Адресовано киноведам, культурологам, специалистам массмедиа, студентам гуманитарных вузов и широкому кругу любителей кино.

Герой этой книги - литературный критик и литературовед Александр Дымшиц (1910-1975). У него в научном и писательском мире была далеко не однозначная репутация. Одни видели в нём лишь пугало для либералов. Ему не могли простить критические выступления против Наума Берковского, Владимира Дудинцева, Ильи Эренбурга, Михаила Бахтина, Владимира Лакшина, прочих литераторов. Другие не уставали подчёркивать роль Дымшица в возвращение наследия Сергея Есенина, Даниила Андреева, Осипа Мандельштама, Андрея Платонова, Михаила Зощенко, других популярных художников. А сколько Дымшиц сделал для Андрея Вознесенского, Виктора Сосноры, Владимира Бушина, Петра Палиевского, Виктора Ерофеева!.. "И ум, и такт его бесспорен", - утверждал член-корреспондент Академии наук СССР Павел Берков. И совсем по-другому оценивал Дымшица Александр Твардовский, который в своей эпиграмме заметил, что критик "и Платонову потрафит, и Софронову лизнёт". В книге Вячеслава Огрызко не только подробно освещены все этапы творческой биографии Дымшица. В ней показано, как в судьбе критика отразились важнейшие события советской литературы. Стоит отметить, что в книге впервые вводится в оборот больше сотни документов, которые автор выявил в фондах РГАНИ, РГАЛИ и других архивов.

Саамы - один из древних народов Европы. Первое письменное свидетельство о них относится к 98 году (имеется в виду книга римского историка Тацита о Германии). Сегодня саамы проживают в Норвегии, Швеции, Финляндии и России. Общая их численность составляет около 70 тысяч человек (из них две тысячи живут в Мурманской области России). Эта книга посвящена литературе саамского народа. Составитель: Вячеслав Вячеславович Огрызко.

Нивхи - один из самых загадочных народов мира. Их численность составляет четыре с половиной тысячи человек. Живут они в основном на Сахалине и Нижнем Амуре. Ученые до сих пор расходятся во мнениях о происхождении этого народа. Говорят, последнее слово здесь даже не за археологами и этнографами, а за фольклористами. Эта книга поможет разгадать некоторые тайны нивхской истории и нивхской литературы. Составитель: Вячеслав Вячеславович Огрызко.

"Воротилы" - сага о четырех друзьях, которые еще во времена перестройки открывают свое дело. Мелкое предпринимательство, политика, шоу-бизнес.. Постепенно Бородин, Майоров, Калинин и Валенков становятся настоящими олигархами. Стремительный взлет и жесткое падение, игры во власти, покорение столицы. Однако и удаче когда-то приходит конец. Смогут ли они сохранить дружбу, или предательство разрушит не только их отношения, но и бизнес?

Книга посвящена одному из руководителей советского государства — Михаилу Суслову. Впервые на основе выявленных в РГАСПИ, РГАНИ, ГАРФ, других архивах документов подробно рассказано о судьбе человека, который многие годы оказывал существенное влияние на формирование внешней и внутренней политики СССР и КПСС.

Осенью 2022 года Вячеслав Огрызко получил путёвку в писательскую резиденцию в Комарово и стал вести дневник резидента. Вообще-то он планировал заняться поисками материалов о Юрии Рытхэу и взяться за книгу об этом чукотском писателе, а в перерывах между работой встретиться и пообщаться с нынешними легендами питерской литературы. Но жизнь преподнесла свои сюрпризы. Отправившись в северную столицу за документами о Рытхэу, Огрызко обнаружил в архивах неизвестные материалы об Ахматовой, Бродском, Горбовском, Конецком… А тем временем в стране началась частичная мобилизация… Кроме «Дневника резидента», в эту книгу вошли интервью Огрызко. В них выражено его кредо: «Ничего не бояться». Книга снабжена указателем имен.

3 сентября 2026 года в Москве на академика Скворцова, который занимался сверхсекретными научными разработками, совершено неудачное покушение. Сотрудники ФСБ берут его под охрану, но их планы сорваны неожиданным образом. Столица нашей Родины подверглась ядерной атаке! В обезумевшем, охваченном огнем и паникой городе, казалось бы, никому нет дела до засекреченного академика, но это не совсем так. Майор ГРУ Волохов получает задание, во что бы то ни стало найти в радиоактивных руинах Москвы Скворцова, и доставить его на Урал, где создан последний оплот Российской государственности. На пути Волохова становятся многочисленные банды мародеров и сектантов-людоедов. И лишь благодаря помощи немногих, сохранивших человеческий облик, людей, майору удается напасть на след исчезнувшего академика. Неожиданно выясняется, что по этому же следу идет некто Сокол…А в это время в Кольский залив Баренцева моря входит американский атомный авианосец "Моника Кондолизски", готовясь нанести России последний смертельный удар!

3 сентября 2026 года в Москве на академика Скворцова, который занимался сверхсекретными научными разработками, совершено неудачное покушение. Сотрудники ФСБ берут его под охрану, но их планы сорваны неожиданным образом. Столица нашей Родины подверглась ядерной атаке! В обезумевшем, охваченном огнем и паникой городе, казалось бы, никому нет дела до засекреченного академика, но это не совсем так. Майор ГРУ Волохов получает задание, во что бы то ни стало найти в радиоактивных руинах Москвы Скворцова, и доставить его на Урал, где создан последний оплот Российской государственности. На пути Волохова становятся многочисленные банды мародеров и сектантов-людоедов. И лишь благодаря помощи немногих, сохранивших человеческий облик, людей, майору удается напасть на след исчезнувшего академика. Неожиданно выясняется, что по этому же следу идет некто Сокол…А в это время в Кольский залив Баренцева моря входит американский атомный авианосец "Моника Кондолизски", готовясь нанести России последний смертельный удар!

В советское время у нас практически всё решала коммунистическая партия: и как развивать экономику, и сколько производить туалетной бумаги, и кого в какой главк назначить. Большинством этих вопросов занимался Секретариат ЦК КПСС, деятельность которого до сих пор детально не изучена. Вячеслав Огрызко впервые, отталкиваясь от архивных документов, рассматривает работу этого партийного органа в золотой век правления Леонида Брежнева. Открывает книгу обстоятельный очерк о работе Секретариата ЦК в 1966-1970 годы. А далее - материалы о том, как Секретариат ЦК в разное время рассматривал конкретные вопросы политической, экономической, научной и культурной жизни страны и расставлял и увольнял кадры.

Что за могущественная организация стоит за несколькими не­удавшимися покушениями на Сталина? Кто эти люди? И что будет, если им все-таки удасться свершить задуманное? В наше время ответы на эти вопросы пытается найти модный журналист, а всю горькую правду узнает молодой командир РККА. Но прежде ему предстоит пройти все круги ада, причем тяжелый тридцать седьмой год покажется ему раем по сравнению с тем пятьдесят седьмым, куда забросит его неведомая сила. И ладно бы один раз...