"Стихотворения - это такие сгустки блевотины из жужжащих в более или менее больной голове связных и бессвязных звуков. Идеальное стихотворение - это, очевидно, "Му-у!". Стихотворец же постоянно жмёт на педали: "организация текста", "придание тексту осмысленности", - и потому мы имеем стихотворения, подобные буржуазным пьесам, поставленным Станиславским или Немировичем-Данченко. Такие пьески. Или стихотворения-декларации. Так, один и тот же Лермонтов написал великолепное ''Бородино'' и занудно правозащитное "И вы не смоете всей вашей чёрной кровью, поэта праведную кровь", что декларативно, пусто, на злобу дня и совсем не принадлежит к жанру стихотворений. Цели Лермонтов достиг, нарвался, его выслали. Тогда это было легко, цари и сталины умели обижаться. Сейчас хоть писай в глаза - всё божья роса. Я пишу всё хуже и хуже, потерял остроумие, держусь даже и непонятно на чём, но, думаю, читателю будет любопытно пролистать все мои "Му-у" и "Ох-х", их он найдёт немало в этом сборнике. Читатель точно не найдёт Немировича-Данченко (одна фамилия как ещё противна!), в этом можете быть уверены. Я пишу так, как мне гундят свыше". - Э. Л.

Новый сборник стихотворений Эдуарда Лимонова.

Новый сборник стихотворений Эдуарда Лимонова.

Данная книга - наиболее полное собрание стихов Эдуарда Лимонова, охватывающее все периоды его творчества и включающее в себя поэтические сборники "Русское", "Мой отрицательный герой", а также стихи последних лет, написанные в тюрьме.

«Стихотворения — это такие сгустки блевотины из жужжащих в более или менее больной голове связных и бессвязных звуков.Идеальное стихотворение — это, очевидно, “Му-у!”.Стихотворец же постоянно жмёт на педали: "организация текста", "придание тексту осмысленности", — и потому мы имеем стихотворения, подобные буржуазным пьесам, поставленным Станиславским или Немировичем-Данченко. Такие пьески. Или стихотворения-декларации.Так, один и тот же Лермонтов написал великолепное ’’Бородино’’ и занудно правозащитное “И вы не смоете всей вашей чёрной кровью, поэта праведную кровь”, что декларативно, пусто, на злобу дня и совсем не принадлежит к жанру стихотворений. Цели Лермонтов достиг, нарвался, его выслали. Тогда это было легко, цари и сталины умели обижаться. Сейчас хоть писай в глаза — всё божья роса.Я пишу всё хуже и хуже, потерял остроумие, держусь даже и непонятно на чём, но, думаю, читателю будет любопытно пролистать все мои “Му-у” и “Ох-х”, их он найдёт немало в этом сборнике. Читатель точно не найдёт Немировича-Данченко (одна фамилия как ещё противна!), в этом можете быть уверены.Я пишу так, как мне гундят свыше».Э. Л.

Смерть - профессиональная болезнь человека. Она неизбежна, и потому всякая человеческая жизнь - трагедия. Мертвых намного больше, чем живых, и наш интерес к ним огромен. У каждого человека свой комплект мертвых, и, перефразируя известную поговорку о народе и правительстве, можно сказать: "Каждый человек имеет тех мертвых, каких он заслуживает". Эдуард Лимонов имеет галлюцинаторный комплект его и только его мертвых. Социальный, национальный и географический диапазон распространения его мертвецов - огромен. Убитый в Приднестровских Бендерах комбат Костенко и умерший в Париже "высший" крупный буржуа мсье Руссель. Убитый в холле гостиницы в Белграде сербский военачальник "Аркан" и упавший с велосипеда в прустовском городке Довиль французский писатель Жан-Эдерн Аллиер. Первая жена Лимонова, Анна, повесившаяся в городе Харькове, и выпивший цикуту в Амстердаме пианист Юрий Егоров. Москвичка Лиля Брик и умершая в Нью-Йорке Татьяна Яковлева (Либерман). Всемирно известные Иосиф Бродский и Трумэн Капоте, Сальвадор Дали и Энди Уорхол соседствуют в книге с друзьями юности и отрочества Лимонова и с загадочно погибшим его охранником. Пестрая, яркая, стройная интернациональная толпа, на которую Лимонов бросил быстрый и безжалостный взгляд. Лимонов не испытывает сострадания к своим мертвым, он судит их, как живых, не давая им скидок. Не ждите тут почтения или преклонения. Автор ставит планку высоко, и те, кто не достигает должной высоты, осуждены сурово. По-настоящему злобная книга.

Лимонов Э.Книга воды / Эдуард Лимонов. — М. : Альпина нон-фикшн, 2022. — 248 с.Первая тюремная книга Лимонова — сборник воспоминаний, посвященных любви и войне, политике и женщинам. Оказавшись в заключении, автор подводит промежуточные итоги своей жизн

Первая "тюремная" книга Лимонова. Написана в 2001 году с следственном изоляторе и на зоне. Из авторского предисловия: "Все содержащееся под этой обложкой называется "Книга Воды". Можно было бы назвать ее "книга времени". Потому что оно о времени. Но я предпочел воду. Вода несет, смывает и нельзя войти в одну воду дважды. В результате получилось странное произведение: появились географические воспоминания, судьбоносные совпадения. Так я побывал на одном берегу Адриатики - в Венеции в 1982 году в очень странной компании, а через одиннадцать лет брел по противостоящему берегу Адриатики - балканскому, с автоматом, в составе отряда Военной полиции ныне покойной Республики Книнская Краина. Летом 1974-го я проехал сквозь Гагры направляясь в сторону Гудаут в спортивном автомобиле француза в компании красивых женщин, а в 1992 бродил по заросшему сорной травой пляжу Гудаут - авантюрист, приехавший на помощь абхазской республике. Еще оказалось, что я выловил в океане времени самые essеntide предметы: так, прочитав первые сорок страниц рукописи, я обнаружил только войну и женщин. Автоматы и сперма внутри дыр любимых самок - вот каким оказался немудрящий итог моей жизни. Часть подобного выбора необходимо списать за счет места написания книги - военная тюрьма для врагов государства, но ведь не все же! Некоторые эпизоды этой книги мелькали и в других моих книгах, но будучи представлены в ином контексте они были лишены глубины и невыделенны, имели характер эскизов. Здесь они дописаны и приобрели самостоятельный характер. "Книга Воды" - это о водах жизни, потому намеренно смешаны ее эпизоды, как смешаны воспоминания памяти, или предметы несутся в воде. Перед тобой, читатель, - оригинальная книга воспоминаний. А так как мои наклонности всегда были двойственны - я с ранних лет проявил себя и как Дон Жуан или Казанова, одновременно преследуя будущее солдата и революционера (ориентируясь на Бакунина и Че Гевару), то и результат получился двойственным: перед тобой смесь "Боливийского дневника" с "Воспоминаниями" Казановы."

Воспоминания Эдуарда Лимонова. Пёстрая, яркая, стройная интернациональная толпа, на которую Лимонов бросил быстрый и безжалостный взгляд. Лимонов не испытывает сострадания к своим мёртвым, он судит их, как живых, не давая им скидок. Не ждите тут почтения или преклонения. Автор ставил планку высоко, и те, кто не достигает должной высоты, осуждены сурово. По-настоящему злобная книга.

Известный русский писатель, публицист, поэт, политический деятель. 17 лет прожил в эмиграции в США и Франции.Наиболее известные его книги - "Это я - Эдичка", "Палач", "Дневник неудачника", «В терновом венце революций».

Эдуард Лимонов продолжает список своих покойников. Нарушая заповеданные табу (о мертвых - или хорошо, или ничего) и правила политкорректных слюнтяев, он не имеет снисхождения к ушедшим и спрашивает с них так, как спрашивал бы с живых - героям отдает должное, недостойных осуждает на высшую меру презрения. Память Лимонова хранит либо "горячих", либо "холодных" - в его мартирологе "теплым" места нет. Резкая, злая, бодрая книга.

Образ Лимонова-политика, Лимонова-идеолога радикальной (запрещенной) партии, наконец, Лимонова-художника жизни сегодня вышел на первый план и закрыл собой образ Лимонова-писателя. Отсюда и происхождение этой книги. Реальное бытие этого человека, история его отношений с людьми, встретившимися ему на его пестром пути, теперь вызывает интерес, пожалуй, едва ли не больший, чем его литературные произведения. Здесь Лимонов продолжает начатый в "Книге мертвых" печальный список людей, которые, покинув этот мир, все равно остаются в багаже его личной памяти. Это художники, женщины, генералы, президенты и рядовые нацболы, чья судьба стала частью его судьбы.

Эдуард Лимонов – поэт, писатель, журналист, революционер. Очень часто его высказывания оказываются пророческими. Под этой обложкой содержится дневник текущих событий на Украине. От национальной жовто-блакитной революции на Майдане, через воссоединение Крыма с Россией, восстание на Донбасе, перемирие, киевские выборы в Раду и, наконец, через ополченческие выборы 2 ноября в Донецкой и Луганской республиках. Дневник обрывается в будущее. От событий, которые последуют, не удастся укрыться никому.

«Зелёное удостоверение епископа, сложенное вдвое» — последняя книга стихов Эдуарда Лимонова, составленная автором, но не опубликованная при его жизни.Для всех поклонников Эдуарда Лимонова.

"Палач" осваивает новую для русского романа территорию, он выходит за пределы языковой и жанровой нормы, разрушает табу. Лимонову требуются самые сильные средства - от натурализма до порнографии, чтобы рассказать, по сути, простую и печальную историю об одиночестве и душевной пустоте.

"Эта книга - мой вариант Великой Эпохи. Мой взгляд на нее. Я пробился к нему сквозь навязанные мне чужие. Я уверен в моем взгляде. Несколько уточнений: Полароидные вспышки просыпающегося сознания лейтенантского сына соседствуют в книге с кадрами, сделанными объективом зрелого дяди-писателя. Вспышек сознания оказалось недостаточно, чтобы картина не выглядела загадочной. Семейный альбом пополнен, таким образом, групповыми, пейзажными и аэрофотоснимками. Мой взгляд - не глазами жертвы эпохи, ни в коем случае не взгляд представителя интеллигентского класса, но из толпы народной. В известном смысле, мой вариант эпохи - фольклорный вариант. Книга документальна в том широком смысле, что вместе с подлинной историей моей простой семьи в ней сохранена и мифология того времени. И сохранены намеренные ошибки коллективного народного сознания, смещение дат, например, или приобщение к народному сословию тех, кто нравился народу. Так, к примеру, харьковчане Великой Эпохи считали свою прославленную землячку Клавдию Шульженко бывшей пэтэушницей, в то время как она была из приличной интеллигентской семьи, и директриса ее гимназии говорила с учениками только по-французски. Однако я оставил Шульженко пэтэушницей, ибо такой она была мила нам в 1947 году, и гимназия в ее биографии нам бы тогда не понравилась. Безусловно и то, что "Александра Невского" Эйзенштейн снял в 1938 году, а не в 1942-м; но так уж точно пришелся фильм в контекст зимы 1941/42 года, что народ Великой Эпохи поместил его аккуратно в ту трагическую Зиму. Народ всегда старался истолковать Историю по-своему и в свою пользу". Эдуард Лимонов.