"Избранное" Феликса Чечика - своего рода попытка подведения итога четвертьвекового стихописания. Краткость формы (восьмистишия - редко больше) в сочетании с глубиной и самобытностью - чем не подтверждение максимы Франсуа де Ларошфуко: "Сколько ни сделано открытий в стране себялюбия, там еще осталось вдоволь неисследованных земель".

"Избранное" Феликса Чечика - своего рода попытка подведения итога четвертьвекового стихописания. Краткость формы (восьмистишия - редко больше) в сочетании с глубиной и самобытностью - чем не подтверждение максимы Франсуа де Ларошфуко: "Сколько ни сделано открытий в стране себялюбия, там еще осталось вдоволь неисследованных земель".

"Избранное" Феликса Чечика - своего рода попытка подведения итога четвертьвекового стихописания. Краткость формы (восьмистишия - редко больше) в сочетании с глубиной и самобытностью - чем не подтверждение максимы Франсуа де Ларошфуко: "Сколько ни сделано открытий в стране себялюбия, там еще осталось вдоволь неисследованных земель".

Избранное Феликса Чечика - своего рода попытка подведения итога четвертьвекового стихописания. Краткость формы (восьмистишия - редко больше) в сочетании с глубиной и самобытностью - чем не подтверждение максимы Франсуа де Ларошфуко: "Сколько ни сделано открытий в стране себялюбия, там еще осталось вдоволь неисследованных земель".

Приглушенный свет и мерцание звука, – это, если коротко, о поэтике Феликса Чечика, автора шести поэтических книг и лауреата «Русской премии» 2011 года, живущего в Израиле. Но за этой «приглушенностью и мерцанием» – слышен голос человека неравнодушного ко времени, обладающего собственным ни на кого не похожим языком.

Поэт, наверное, лучше всего знает, чем он дышит, когда пишет, - и с кем ведет внутренний диалог. Не случайно в одном из стихотворений Феликс Чечик сформулировал: "Мы не Георгия Иванова ученики, а Ходася..." - и этому кредо остается верен в каждом своем стихотворении. Как всякий настоящий поэт, в каждом мгновении, фиксируемом пристальным взглядом, он видит и антрацитовый ночной блеск, и трезвый свет дня, и розовоперое ангельское крыло "поэта в цейсовском пенсне".

В данной книге представлены лучшие поэтические образцы из творчества классика татарской литературы, великого поэта, Героя Советского Союза, лауреата Ленинской премии Мусы Джалиля в переводе на русский язык. Сборник адресован широкому кругу читателей.

В книгу поэта Николая Годины «Избранное» вошли как уже известные стихи, созданные автором за период творчества, так и новые произведения. Издание выходит в серии «Библиотека российской поэзии». Рассчитано на широкий круг читателей.

Хочется уйти мыслями в будущее. Жить настоящим, не забывая прошлого. Время неуклонно движется вперед! Стихи – это то, что всегда с тобой. Ты окунаешься в них. Это тебя затягивает. Разножанровая поэзия дает заряд хорошей энергии на всю жизнь. Она вдохновляет на новые свершения.

Хочется уйти мыслями в будущее. Жить настоящим, не забывая прошлого. Время неуклонно движется вперед! Стихи – это то, что всегда с тобой. Ты окунаешься в них. Это тебя затягивает. Разножанровая поэзия дает заряд хорошей энергии на всю жизнь. Она вдохновляет на новые свершения.

В книгу поэта Николая Годины «Избранное» вошли как уже известные стихи, созданные автором за период творчества, так и новые произведения. Издание выходит в серии «Библиотека российской поэзии». Рассчитано на широкий круг читателей.

Поэзия О. Мандельштама (1891-1938) завораживает читателя, заставляя возвращаться к любимым строкам вновь и вновь. "Наш первый поэт", - говорила о нем Анна Ахматова. Горька была судьба `первого поэта`, но блистательна его посмертная слава.

Тамара Буковская вышла из ленинградского андеграунда, ее имя тесно связано с кругом, который обычно обозначают — «поэты Малой Садовой». Разумеется, это не была «школа» (хотя именно в этом кругу зародился хеленуктизм), однако и произвольным собранием людей Малая Садовая, конечно не была. Н. И. Николаев отмечал: «Энергия поэтического потока — вот что отличает творчество этого периода… почти у всех поэтов Малой Садовой. Но в особой степени это было характерно для Тамары Буковской. И с тех пор все новые ее стихотворные тексты я воспринимаю сквозь энергетическую призму этих интонаций».

Тамара Буковская вышла из ленинградского андеграунда, ее имя тесно связано с кругом, который обычно обозначают — «поэты Малой Садовой». Разумеется, это не была «школа» (хотя именно в этом кругу зародился хеленуктизм), однако и произвольным собранием людей Малая Садовая, конечно не была. Н. И. Николаев отмечал: «Энергия поэтического потока — вот что отличает творчество этого периода… почти у всех поэтов Малой Садовой. Но в особой степени это было характерно для Тамары Буковской. И с тех пор все новые ее стихотворные тексты я воспринимаю сквозь энергетическую призму этих интонаций».