Эту книжку не обязательно читать подряд. В прихотливом настроении памяти всегда ценны мимолетности, случайные припоминания. Они свободны и поэтому более точны, чем обещанные к сроку мемуары. События, о которых я вспоминаю, пустившись против течения своенравной Леты, редко соотнесены с датами сделанных записей. Все, о чем мне привелось вспомнить, перестало принадлежать ей – реке Забвения. Может быть, поэтому по ней теперь можно путешествовать, всякий раз отправляясь с разных пристаней. Я же, оставаясь на берегу, хочу, чтобы вы не скучали при чтении. Оно займет у вас куда меньше времени, чем ушло у меня на эти легкие и такие тяжелые строчки…

События, о которых я вспоминаю, пустившись против течения своенравной Леты, редко соотнесены с датами сделанных записей. Все, о чем мне привелось вспомнить, перестало принадлежать ей - реке Забвения. Может быть, поэтому по ней теперь можно путешествовать, всякий раз отправляясь с разных пристаней.

"Эту книжку не обязательно читать подряд. В прихотливом настроении памяти всегда ценны мимолетности, случайные припоминания. Они свободны и поэтому более точны, чем обещанные к сроку мемуары. События, о которых я вспоминаю, пустившись против течения своенравной Леты, редко соотнесены с датами сделанных записей. Все, о чем мне привелось вспомнить, перестало принадлежать ей - реке Забвения. Может быть, поэтому по ней теперь можно путешествовать, всякий раз отправляясь с разных пристаней. Я же, оставаясь на берегу, хочу, чтобы вы не скучали при чтении. Оно займет у вас куда меньше времени, чем ушло у меня на эти легкие и такие тяжелые строчки..." Ефим Шифрин

Эту книжку не обязательно читать подряд. В прихотливом настроении памяти всегда ценны мимолетности, случайные припоминания. Они свободны и поэтому более точны, чем обещанные к сроку мемуары. События, о которых я вспоминаю, пустившись против течения своенравной Леты, редко соотнесены с датами сделанных записей. Все, о чем мне привелось вспомнить, перестало принадлежать ей – реке Забвения. Может быть, поэтому по ней теперь можно путешествовать, всякий раз отправляясь с разных пристаней. Я же, оставаясь на берегу, хочу, чтобы вы не скучали при чтении. Оно займет у вас куда меньше времени, чем ушло у меня на эти легкие и такие тяжелые строчки…

Эту книжку не обязательно читать подряд. В прихотливом настроении памяти всегда ценны мимолетности, случайные припоминания. Они свободны и поэтому более точны, чем обещанные к сроку мемуары. События, о которых я вспоминаю, пустившись против течения своенравной Леты, редко соотнесены с датами сделанных записей. Все, о чем мне привелось вспомнить, перестало принадлежать ей – реке Забвения. Может быть, поэтому по ней теперь можно путешествовать, всякий раз отправляясь с разных пристаней. Я же, оставаясь на берегу, хочу, чтобы вы не скучали при чтении. Оно займет у вас куда меньше времени, чем ушло у меня на эти легкие и такие тяжелые строчки…

Произведение печатается без сокращений. К книге прилагается CD-диск с записью произведения. Роли исполняют: Лия Ахеджакова, Ефим Шифрин.

Дневниковые заметки популярного писателя-юмориста, автора выдержавших несколько переизданий книг "Пьяные ежики" и "Пьяные сказки", монологи которого исполняли Михаил Евдокимов, Ефим Шифрин, Геннадий Хазанов и другие мастера российской эстрады. Книга дополнена новыми юмористическими миниатюрами Евгения Шестакова.

Дневниковые заметки популярного писателя-юмориста, автора выдержавших несколько переизданий книг "Пьяные ёжики" и "Пьяные сказки", монологи которого исполняли Михаил Евдокимов, Ефим Шифрин, Геннадий Хазанов и другие мастера российской эстрады. Книга дополнена юмористическими миниатюрами Евгения Шестакова.

Дневниковые заметки популярного писателя-юмориста, автора выдержавших несколько переизданий книг "Пьяные ёжики" и "Пьяные сказки", монологи которого исполняли Михаил Евдокимов, Ефим Шифрин, Геннадий Хазанов и другие мастера российской эстрады. Книга дополнена юмористическими миниатюрами Евгения Шестакова.

Таинственные чёрно-белые звери очень долго прятались от людей — их нашли примерно 150 лет тому назад. Поэтому секретов у большой панды — великое множество! Но бамбуковый медведь готов с тобой ими поделиться. Из этой книжки ты узнаешь, как панды разговаривают, сколько у них зубов, где они живут и как попадают в зоопарки. А ещё большая панда расскажет тебе (и только тебе!) о том, сколько бамбука нужно съедать в день для здоровья и какой у неё хвост.

Дневниковые заметки популярного писателя-юмориста, автора выдержавших несколько переизданий книг "Пьяные ежики" и "Пьяные сказки", монологи которого исполняли Михаил Евдокимов, Ефим Шифрин, Геннадий Хазанов и другие мастера российской эстрады. Книга дополнена новыми юмористическими миниатюрами Евгения Шестакова. Без иллюстраций. Бумага офсетная.

AnimalBooks. Занимательная зоология — большой совместный проект Георгия Гупало, Московского зоопарка и издательства "Альпина Паблишер". Среди авторов: Сергей Юрский, Вениамин Смехов, Дмитрий Быков, Александр Архангельский, Вероника Долина, Дмитрий Крылов, Ефим Шифрин, Андрей Максимов, Александр Тимофеевский, Елена Коренева, Майя Кучерская, Наталья Лосева и другие. AnimalBooks — это занимательная зоология для детей и родителей, настоящий детский нон-фикшн.

AnimalBooks. Занимательная зоология — большой совместный проект Георгия Гупало, Московского зоопарка и издательства "Альпина Паблишер". Среди авторов: Сергей Юрский, Вениамин Смехов, Дмитрий Быков, Александр Архангельский, Вероника Долина, Дмитрий Крылов, Ефим Шифрин, Андрей Максимов, Александр Тимофеевский, Елена Коренева, Майя Кучерская, Наталья Лосева и другие. AnimalBooks — это занимательная зоология для детей и родителей, настоящий детский нон-фикшн.

Мир тесен не потому, что в нем живет уже почти 8 миллиардов человек. Ей-богу, на Земле еще полно места, где, не спотыкаясь друг о друга, могут мирно разместиться разумные люди.  Но кто я такой, чтобы решать судьбы мира!  Мне важно разобраться с собственной судьбой, в которой на пятачке жизни были скучены ушедшие от меня и продолжают толпиться  живые люди – мои родственники, друзья, коллеги и незнакомцы, случайно попавшие в мой мир. Пока память не подводит меня, я решил вспомнить их - кого-то с благодарностью, кого-то, увы, с упреком… В коротких историях из длинной жизни трудно поведать все, что мне хотелось рассказать тем, кому, возможно, пригодился бы мой опыт.  Но мой мир  - тесен, и я вспомнил в основном тех, кто был рядом. В этой книге тесно словам и просторно воспоминаниям. Ефим Шифрин

Мир тесен не потому, что в нем живет уже почти 8 миллиардов человек. Ей-богу, на Земле еще полно места, где, не спотыкаясь друг о друга, могут мирно разместиться разумные люди. Но кто я такой, чтобы решать судьбы мира! Мне важно разобраться с собственной судьбой, в которой на пятачке жизни были скучены ушедшие от меня и продолжают толпиться живые люди – мои родственники, друзья, коллеги и незнакомцы, случайно попавшие в мой мир.Пока память не подводит меня, я решил вспомнить их – кого-то с благодарностью, кого-то, увы, с упреком…В коротких историях из длинной жизни трудно поведать все, что мне хотелось рассказать тем, кому, возможно, пригодился бы мой опыт. Но мой мир – тесен, и я вспомнил в основном тех, кто был рядом.В этой книге тесно словам и просторно воспоминаниям.Ефим Шифрин

Ефим Шифрин не нуждается в представлениях. Талантливый актер,блистательный исполнитель песен и монологов, прекрасный рассказчик, он любим многими. Ему действительно есть о чем рассказть — больше 70 тысяч подписчиков в Фейсбуке, почти 115 тысяч подписчиков в Инстаграме. Книга «Мир тесен» — короткие зарисовки о жизни и людях, воспоминания о тех, с кем Шифрин вместе играл на подмостках. Вот что сам автор говорит о своей книге: «Мне важно разобраться с собственной судьбой, в которой на пятачке жизни были скучены ушедшие от меня и продолжают толпиться  живые люди — мои родственники, друзья, коллеги и незнакомцы, случайно попавшие в мой мир. Пока память не подводит меня, я решил вспомнить их — кого-то с благодарностью, кого-то, увы, с упреком… В коротких историях о длинной жизни трудно поведать все, что мне хотелось рассказать тем, кому, возможно, пригодился бы мой опыт.  Но мой мир — тесен, и я вспомнил в основном тех, кто был рядом». «Мир тесен» — книжка, в которой оказалось тесно словам и просторно воспоминаниям.